Просто пришли парни, сделанные из другого материала

Вторая российская золотая медаль, как и первая, завоевана в фигурном катании. Однако на этот раз никаких шумных пресс-конференций, обвинений и расследований не будет. Обвинять некого, расследовать нечего. Победа Алексея Ягудина в турнире мужчин признана всеми девятью судьями. Причем четверо из них поставили российскому фигуристу "шестерки" по шкале "презентация". Это абсолютно лучшее достижение для фигуристов-одиночников за всю историю проведения Олимпиад. Больших почестей от судей удостаивались только Джейн Торвилл и Кристофер Дин в Сараево в 84-м году -- тогда все девять судей наградили их высшим баллом.
Это был один из величайших дней в истории фигурного катания. Жаль, что большая часть людей привыкла мерить великое в метрах, секундах, голах и очках. Жаль, что многие не вполне осознают, что значит оторваться ото льда и сделать в воздухе четыре оборота, а то бы этот день отпечатался еще четче в памяти человечества.

Рекорд Олимпийских игр был побит уже в первой разминке. Китаец Мин Дзанг -- бедняга, совершенно никем не замечаемый -- выполнил четверной тулуп в комбинации с тройным и четверной сальхов.

Еще более изумительное, чем полеты китайца, событие произошло в третьей, предпоследней части мужской программы. Великий, но, казалось бы, совсем увядший (10-е место на последнем чемпионате мира) Элвис Стойко вдруг прикинулся Плющенко и сделал фирменный каскад русского -- четверной тулуп, тройной тулуп и двойной ритбергер. А до этого был еще один тулуп в 4 оборота. Но в итоге Стойко с прокатом, который бы четыре года назад в Нагано обеспечил ему золото с гигантским отрывом, остался восьмым. Это не Стойко закончился. Просто пришли парни, сделанные из другого материала.

В произвольной программе мужчин было что-то от симфонии, в финале которой переплелись и достигли высшего накала все ее темы. Так что невозможно вспомнить ничего, кроме этого финала -- проката Ягудина. Впрочем, об одном нельзя не напомнить -- Плющенко второй. Только второй.

То, что впервые в истории Олимпиад первые два места заняли российские фигуристы, -- вдохновляющее обстоятельство. Но, пожалуй, в данном случае наименее любопытное. Патриотические оды уместны там, где человек надежно скрыт униформой. В фигурном катании у каждого свой костюм. Он и есть подлинный флаг.

Сколь бы ни заслуживал восхищения Тимоти Гейбл и его достижение -- три четверных прыжка в произвольной программе, мужское фигурное катание вот уже три года живет переживанием соперничества Плющенко и Ягудина. Есть Плющенко и Ягудин, и есть все остальные. Их невозможно объединить. Их невозможно чествовать парой. Потому что разница между первым и вторым местом для них всегда равна разнице между победой и поражением. Их долгий, кажущийся уже вечным спор -- наднационален и надмирен. Потому что это спор о вкусах. И нет для человечества спора важнее. Вот почему единственное, что сейчас важно установить, -- почему один стал первым, а другой вторым. Почему Ягудин выиграл, а Плющенко проиграл.

Трудно поверить, но еще каких-то полгода назад никаких сомнений в том, кто должен выиграть Олимпиаду, не было. Актуальность противостояния Плющенко--Ягудин тогда почти сошла на нет. Плющенко царил, а Ягудин готовился к переходу в разряд "остальных". Он и перешел в него на Играх доброй воли. И дело не в третьем месте. "Я не был уверен ни в чем, даже в том, что могу прыгнуть тройной тулуп", -- признался потом Ягудин. Что было потом? Тарасова решила обратиться к помощи Рудольфа Загайнова -- мага и чародея, обычно представляющегося спортивным психологом. К Загайнову в разное время приходили Беккер, Селеш и Бубка. Он работал на Карпова и на Каспарова. Сегодня мы не можем вполне точно измерить вклад Загайнова в ягудинское золото -- многое пока неизвестно. Когда я на чемпионате Европы подошел к Загайнову с предложением побеседовать, то был остановлен резкой репликой Ягудина: "Нет. Никаких интервью до окончания Олимпиады".

То, что произошло с Ягудиным за эти шесть месяцев, Загайнов назовет "реконструкцией личности". Удачное, очень важное определение, очень многое объясняющее. Ягудинское золото добыто технологическим путем. Это была прежде всего высочайшего качества командная работа. А командная работа всегда технологична. В том, что делали Ягудин и Ко в последние месяцы, можно увидеть абсолютную, почти механическую последовательность.

По-другому шли к Олимпиаде Плющенко и его тренер Алексей Мишин. Из всех возможных стратегий ведения гонки была выбрана худшая, какую может позволить себе лидер. Провозглашая, что все соперники находятся от Жени примерно на одном расстоянии, Мишин на самом деле слишком часто оглядывался на Ягудина. Хотя ситуация совершенно этого не требовала -- отставание Ягудина от Плющенко было огромным. Он отвлекался на перепалки, считая важным и необходимым вести информационную войну. Он язвил и насмехался по поводу главного соперника Плющенко, он тратил силы. В то время как в команде Ягудина политической борьбой занимался специально нанятый для этого человек -- Рудольф Загайнов.

Мишин слишком часто оглядывался по сторонам, слишком много думал о том, как угодить публике, как будто в его распоряжении находится не гениальный фигурист, а посредственность. Поразительно, но многие специалисты всерьез считают, что Плющенко талантлив только в прыжках. И это тоже вина Мишина.

Поражение в финале Гран-при при безупречном прокате Плющенко стало для Мишина шоком. За четыре месяца Ягудин ликвидировал отставание. И тогда Мишин принял убийственное решение -- отказаться от произвольной программы, за месяц до начала Олимпиады ставить новую. "Мы преследовали задачу воздействовать на Плющенко через Мишина. Чтобы Плющенко передалось беспокойство его тренера. И нам, судя по всему, это удалось", -- с видимым удовольствием констатировал Загайнов в Лозанне на чемпионате Европы, куда Плющенко не поехал под предлогом травмы. Судя по тому, что случилось в короткой программе в Солт-Лейк-Сити, волнение Мишина действительно передалось железному Плющенко -- он впервые за последние несколько лет упал в короткой программе. А как не волноваться при мысли, что твой первый прокат произвольной программы приходится на Олимпийские игры? Но Плющенко проиграл не только короткую программу, он проиграл и произвольную. Он не мог ее выиграть. Великого спора о вкусах не получилось. "Кармен" -- великая музыка. Она, конечно, к лицу Плющенко. Ему все к лицу, кроме попыток подражать Ягудину. Но в его победе было бы что-то шальное, от карточного выигрыша. Не хотелось бы думать, что Олимпиада похожа на казино. Солт-Лейк-Сити -- не Лас-Вегас, хотя Лас-Вегас не так уж далеко от Солт-Лейк-Сити. Нельзя вот так налетом, еще сырой, еще неоформившейся, еще во многом случайной программой выиграть Олимпийские игры. Так не бывает. Посторонитесь, дайте дорогу лучшему. Тому, кто не суетился. Тому, кто не то чтобы сильнее, но лучше, точнее сумел распорядиться своей силой.

Солт-Лейк-Сити